Быков Дмитрий Львович

­­Журналист, писатель и педагог Дмитрий Быков – один из немногих преподавателей, заслуживших широкую известность. Дмитрий рассказал о своем опыте преподавания и немного пофилософствовал.

Почему Вам нравится преподавать? Что Вами движет: желание влиять на людей, просто интерес или, может, великая миссия?

Тоска по диалогу. Большинство моих филологических публикаций – результат обсуждения классических текстов с классом или курсом. Кроме того, это мой экстремальный спорт. Преподавание в школе, особенно в трудном классе, сродни заклинанию змей. Стоит расслабиться – кобра выскочит и церемониться не будет. Горные лыжи меня не особенно привлекают, а диалог с классом – самое оно. Учительская профессия имеет массу преимуществ: ты всегда с молодыми, старость откладывается, если не упраздняется вовсе; соображаешь лучше, реагируешь быстрее, вообще чувствуешь себя как после озонного душа, только за это еще и платят. Платят прежде всего любовью: в литературе меня вряд ли любят больше десяти коллег, а в школе – все коллеги и большинство детей. То есть всяко больше пятидесяти.

Чем отличается воспитание своего ребенка от преподавания в школе?

Ребенку пытаешься привить какие-то нравственные принципы: пусть увлекается чем угодно, лишь бы вырос хороший человек. В классе я принципиально стараюсь никаких нравственных проповедей не читать: здесь моя задача – передать знания и научить думать. Я за учителя-сухаря, а не за сектанта, набирающего себе кружок верных последователей. Со своими детьми дистанции быть не должно: родная кровь, все общее. С учеником дистанция необходима.

Школа или ВУЗ? И почему?

Это как кино и театр: в идеале актер должен уметь все, но востребованы разные качества. В школе надо уметь прежде всего увлекать и озадачивать, ставить перед серьезными и даже шокирующими вызовами. Объяснять, зачем вообще нужна литература. В институте проще, поскольку имеешь дело с уже мотивированными людьми, но и сложней, потому что их труднее удивить. Здесь главное – напряженный, динамичный, плотный диалог. Без диалога немыслима даже лекция.

Вы сейчас ведете лекции в Америке. Чем-то отличается восприятие той публики от российской? Как там относятся к русской литературе? Перевод искажает произведения?

Хороший перевод ничего не искажает. А в мои семинары в России и в США записываются более или менее одни и те же люди. Больше того: самые что ни на есть прирожденные американцы, без всяких русских корней, и шотландцы, и китайцы – у меня всяких много, – принадлежат к одному и тому же психотипу. Этот психотип характеризуется прежде всего перфекционизмом, жаждой совершенства, постановкой амбициозных задач, тщеславием, сомнениями в себе, литературной и артистической одаренностью, бурной личной жизнью, неуравновешенностью, холерическим (реже сангвиническим) темпераментом. Мальчиков и девочек примерно поровну. Все они делают успехи в академической науке, но с трудом находят работу вне университетов. Впрочем, некоторые уже издали свои первые книжки. Любопытно, что почти все они любят южную готику, социальную фантастику, оперу, кино, бридж.

У любого взрослого человека на большинство жизненных явлений уже сформировалась своя устойчивая точка зрения. Есть ли вещи, по которым у вас нет четких соображений, которые вас волнуют? Если да, то какие?

Есть вещи, которые всегда зависят не от убеждений, а от настроения. В хорошую погоду я склонен полагать, что люди в массе своей скорее хороши. К счастью, мои представления о хорошей погоде довольно широки: я и дождь люблю.