Как Александр Скрябин открыл миру светомузыку

Философ и музыкант Александр Скрябин был человеком разносторонним: попытки соединить несколько видов искусства в единое целое привели к созданию светомузыки. Именно ей, основанной на способности человека ассоциировать звук с цветом, музыкант посвятил большой период своего творчества. Александр Скрябин стал первым, кто в истории мировой музыкальной культуры совместил в одном произведении звук, цвет и свет.

Что такое «цветной слух»

В конце XIX века музыкально-цветовой синестезией ученые называли разновидность хроместезии или «цветного слуха», то есть особенности, при которой музыкальные звуки вызывают у человека определенные цветовые ассоциации. «Цветным слухом» обладали многие музыканты: русские композиторы Н.А. Римский – Корсаков, А.А. Кенель и Б.В. Асафьев, литовский художник и композитор М.К. Чюрленис, француз О. Мессиан и австриец А. Шенберг. Каждый музыкант «видел» тональности, окрашенными по-разному. Например, у Б.В. Асафьева ре-мажор приобретал изумрудный оттенок, а у Н.М. Римского-Корсакова он был золотистым. Ре-бемоль мажор в представлении А.А. Кенеля был лимонно-желтым, в то время как Б.В. Асафьев изображал его красным, пылающим словно огненное зарево.

Система «раскрашивания» музыки у каждого композитора тоже была своя. Н.А. Римский – Корсаков делал музыку очень изобразительной, наделял ее «графической звукописью», основываясь на собственных чувствах и задумках, тогда как австрийский композитор Арнольд Шенберг сопоставлял краски с музыкальными тембрами различных инструментов симфонического оркестра.

Синтез искусств

Благодаря способности «цветного слуха», Александр Николаевич Скрябин создал собственную систему цветотональности, в которой обозначил до-мажор красным цветом, ре-мажор — желтым, соль-мажор — оранжево-розовым, а ля-мажор — зеленым. В специальной таблице композитора первые тональности полностью повторяли цветовую гамму радуги, остальные обозначались производными цветами.

Еще до создания своего первого светомузыкального произведения А.Н. Скрябин при описании музыки часто использовал световые метафоры. В одном из эпизодов Сонаты №3, созданной в 1898 году, автор «объяснял» музыку через выражение «здесь звезды поют». А ремарки «светоносно» и «мрачно» он применял в своей «Божественной поэме», которую писал с 1902 по 1904 года. Полностью воплотить замысел синтеза искусств композитору удалось в 1910 году в музыкальной поэме «Прометей» («Поэме огня»), которая стала первым светомузыкальным произведением в мировой истории.

Загадка световой строки

По замыслу А.Н. Скрябина, Прометей олицетворял собой символ творческого начала, образ ницшеанского «сверхчеловека», который на пути к идеалу преодолевает все трудности и препятствия. Александр Николаевич хотел визуально воссоздать в произведении «образ пламени» - некоего очистительного огня, способного привести человечество в царство счастья и красоты. И для этого композитор «изобрел» новые музыкальные средства выразительности - свет и цвет, которые воплотил в «световой строке».

Для исполнения поэмы «Прометей» нужны были оркестр, хор, орган, фортепиано и специальный световой аппарат. Последнему отводилась особая роль – воспроизвести партию света «Luce», в которой обычными нотами были записаны условные обозначения цветов. В партитуре произведения А.Н. Скрябин расписал «световую строку» для исполнения двумя голосами. Верхний голос был более подвижным и отвечал за смену гармонии. Нижний – за философскую составляющую. В световой строке также доминировали два цвета – фиолетовый и красный. Первый ассоциировался со сферой духа и нематериальным началом, второй выступал как его противоположность и обозначал материю. По задумке композитора, в конце партии света происходил выход за пределы материального мира, поэтому финал произведения был решен в фиолетовом цвете. А систему всего «Прометея» музыкант представлял в виде кольца «дух-материя-дух».

Трудности исполнения светомузыки

Первое исполнение «Прометея» состоялось в марте 1911 года в Москве под управлением дирижера Сергея Кусевицкого, за фортепиано сидел сам А.Н. Скрябин. Но на московской премьере для зрителей не сыграли «световую строку» – в последний момент Александр Николаевич сделал в партитуре «Поэмы огня» пометку: «Может исполняться без световой строки». Композитор объяснил это тем, что светомузыкальный аппарат не успели изготовить в срок, так как его устройство оказалось слишком сложным для воплощения.

Из-за отсутствия необходимой техники «Прометей» долгое время исполнялся как обычная симфоническая поэма. Однако близкие друзья Александра Николаевича все же могли увидеть «Поэму огня» с цветом и светом, но только в домашних условиях. По эскизам композитора его друг, профессор А.Э. Мозер, сконструировал модель светового аппарата «Прометей». Это был деревянный круг с двенадцатью разноцветными лампочками и кнопочной приставкой. Семь лампочек располагались в последовательности чередования цветов спектра, а остальные пять соединяли крайние спектральные цвета, обеспечивая переход от одного оттенка к другому. Этому кругу соответствовал квинтовый тональный круг, согласно которому каждая нота имела свой цвет. Световой круг А.Н. Скрябин подвесил к потолку в своем кабинете. Во время игры за кнопочной панелью сидела жена композитора Татьяна Шлецер и «сопровождала» фортепианные партии Александра Николаевича световыми эффектами.

И все же такой световой круг был несовершенен. Во времена Скрябина использовались лампочки накаливания, которые изначально обладали желтым спектром, поэтому достичь нужного цветового оттенка было очень сложно. Более того, с помощью обычных лампочек невозможно было плавно «перевести» один цвет в другой, например, красный в желтый. Как и плавно изменить напряжение - заставить одну и ту же лампочку гореть или более тускло, или более ярко. Работа с домашним световым кругом создавала много проблем, поэтому было необходимо создать более совершенный световой аппарат, чтобы исполнять произведения не только в кругу друзей, но и для широкой публики.

Впервые «Прометей» вместе с партией света был сыгран в 1915 году в Карнеги-Холле оркестром Русского симфонического общества.  Знаменитый изобретатель Томас Эдисон в тот период сконструировал световой орган, с помощью которого строка «Luce», наконец, смогла быть реализована в концертном зале. Однако отсутствие автора произведения привело к вольной трактовке некоторых световых эффектов.

МОСГОРТУР благодарит Музей А.Н. Скрбина за помощь в подготовке материала