Леонид Парфенов: репортаж из квеври

Леонид Парфенов – суперзвезда телеэкрана и признанный кумир тележурналистики – согласился на интервью о своем отношении к вину. Однако он был категоричен и сразу предупредил: «Имейте в виду, я в российских винах своего пока не нашёл. Я вообще больше про пино-нуар европейский и про «оранж»* из Грузии и Италии... Вот такой я воинствующе-пристрастный дилетант».

«Тоже мне, напугал!» – подумал я и отправил Леониду свои вопросы.

*«Оранжевыми» в последнее время называют белые вина, настоянные на мезге – кожице, косточках и иногда на гребнях, – которые в процессе настаивания и выдержки приобретают янтарный оттенок цвета. В Грузии этот метод больше известен как кахетинский. (Примечание редактора)

– Для начала позвольте задать Вам вопрос философский… Надеюсь, он не покажется Вам слишком патетическим… Что для Вас значит бутылка вина? Варианты ответа: успокоительное / тоник / эликсир вечной молодости / сценический реквизит / другое…
– Другое: основной напиток. То есть, в этом качестве вино для меня может быть и всем прочим изперечисленного, но главное – кроме завтрака, я с ним всегда ем. А если из-за съёмок обедаю без вина, то вынужден обманывать организм, заедая еду йогуртом. Без кислотности просто проглотить ничего не могу!

– То есть с точки зрения трезвенника, вы «не просыхаете». Тогда можно неприличный вопрос: Вы когда начали пить? При каких обстоятельствах произошла Ваша первая встреча с вином?
– В 17 лет. А с 18-ти это была уже стойкая привычка. До университета только пригубил какое-то «игристое донское» на школьном выпускном вечере в Череповце. А в Питере поселился в общежитии с болгарами, и они вечером за стол без вина не садились. Лишние 3 рубля на бутылку у нас водились всегда – я работал, а у них были большие стипендии, и ещё они привозили всякие кожаные куртки, сдавали их здесь в комиссионку... У нас была тарелка с отколотым краем, которая звалась «СЭВ», мы в неё клали взносы на совместное хозяйство. И, конечно, деньги от сдачи стеклотары – 17 копеек за бутылку, а сдавали штук по 50 – тратились только на вино. Обычай как закон!

– Давайте пройдем еще немного по болгарскому следу. Чему могли научить болгарские товарищи в студенческом общежитии?

– Я понимаю, что, по нынешним временам, «болгарский след» в твоём винном вкусе – это звучит комично. Но по меркам конца 1970-х, это был, в общем, предел возможностей. Сухое вино продавалось грузинское, молдавское, болгарское и венгерское. Всё. Чтобы взять интервью, я тогда часто приезжал в дома «видных деятелей советской культуры», в том числе – признанных на Западе, «выездных», как тогда говорили. У этой суперэлиты обычно стояли виски, коньяк, вермут настоящие, «валютные», из «Берёзки». Но вино – грузинское или болгарское, а какое ещё? Потом ещё важнейший урок: благодаря болгарскому сухому я не стал пить ни водки, ни тем более «портвейнов» этих страшных советских: «777», «Кавказ», «Агдам» и прочих «плодово-ягодных», в просторечии – «бормотуху». А это было непросто и в студенческих компаниях, и в редакцииВологодского областного телевидения, и и в редакции газеты «Вологодский комсомолец», где я начинал работать. А потом, когда стал сотрудничать с московскими изданиями – боже, сколько там пили водки! Под вечер, прямо на рабочем месте! Так что это каберне «Механжийско» за 2.30 мне здоровье и рецепторы сохранило.

Ну а пришли другие возможности - пришли и другие вина.

– В Вашей жизни журналиста, писателя, телеведущего и продюсера были очень разные жанры: от КВН и программы про секс до серьезных исторических, политических и аналитических проектов. Кем Вы ощущаете себя в большей степени и какое Ваше любимое телевизионное амплуа?
– Я журналист и телеведущий, то есть делаю экранный нонфикшн и сам его презентую. Документальные фильмы и сериалы – вот мой авторский продукт. И ещё я придумал формат «книга-альбом» и выпустил уже 9 томов «Намедни», по 400-500 иллюстраций в каждом, с текстами про феномены итого 85-ти лет. Но и там видно, что это производное от экранного продукта. В нынешние времена YouTube стал позволять себе комментарии с бокалом вина в кадре –- поскольку для меня это естественный разговор. Прослыл из-за этого «винником», хотя я, конечно, не специалист, а пристрастный дилетант со стажем.

– В нашей короткой переписке, предварявшей интервью, Вы признались мне, что Вы «про пино и оранж». Казалось бы, очень разные стили виноделия. Как бы Вы могли рассказать о том, что находите в виной той и другой стилистики, того или иного происхождения?
– Ну, во-первых, вино ж – ситуативный продукт. На террасе у моря в полдень, в июле, под жареную рыбку мы пьём одно, а январским вечером под барашка – другое. Во-вторых, я ж дилетант. И даже воинствующий. Это вы, специалист, стремитесь охватить весь рынок, его знать, понимать и с ним работать. А я волен пить – не пить по принципу «нравится – не нравится». Но попробую свой выбор обьяснить логически. Задним числом обьяснить – прежде я об этом не думал, и никакого противоречия между пино-нуаром и оранжевыми сам я не усматриваю.

Тогда новый отсчёт!

Во-первых, они оба – «тру», как друзья-рэперы говорят. True – «настоящий», что выросло – то выросло. Один сорт, минимум ухищрений до розлива, максимальное доверие к продукту. Во-вторых, и пино-нуар, и оранжевые – огромные миры, где всякое можно выбрать. В-третьих, в последнее время я повторяю «лучше Бургундии может быть только натуральная Бургундия», а она уже и технологически родственна выдержке оранжевых. И пино-нуары же очень разные. Взять, к примеру, эльзасские: Frick, на мой вкус, творит просто чудо, это тоже «натуралка». Из оранжевых мне ценнее всего словенцы из Фриули: Гравнер, Водопивец, Зидарич и грузины, называющие себя «эмбер вайн».

– Вы несколько раз говорили, что пока не нашли «своего» среди российских вин. Расскажите о том, чем вас так рассердило или разочаровало российское виноделие. Что Вы в нем искали и чего не нашли?

– Мне кажется, само российское вино пока не нашло себя, не сказало своего заветного слова… Зато я очень хорошо понимаю, что лично мне как потребителю, а также моей винной вселенной, прибавила «новая Грузия»:«оранжисты» Чотиашвили, Яго, «Лагвинари» Эрекле Глонти, «Папаривели» Нукри Курдадзе, и другие прекрасные хозяйства. Но когда меня адвокаты отечественных вин хотят переубедить: «Вот, попробуй эту Кубань, она не хуже Тосканы», – они сами не понимают, что это порочный аргумент. Зачем нужна Кубань как Тоскана? Я, правда, и существования «суперТосканы» не понимаю: зачем это кьянтийское Бордо? Ну, ок, крутой бизнес, но я и задёшево не купил бы. Говорю же: воинствующий любитель. А российский автохтонный красностоп, который столько раз пробовал в моносортовых, «не заходит» из-за моего общего пинонуарного вероисповедования. Слишком плотно, густо, я из-за этого красную Испанию тоже пить не могу. Просто не моё.

– Вы признанный мастер исторического портрета (извините, если я неверно определил этот жанр). Есть ли среди исторических фигур, оставивших след в виноделии (не только российском), такие, которые могли бы заинтересовать Вас как автора?

– Как историческая фигура – конечно, Андрей Челищев, русский эмигрант, «отец калифорнийского виноделия». Но про него недавно снят хороший, полный фильм, к тому же его вино – опять-таки не мой вкус. А вот про «новую Грузию» я сейчас сам делаю документальное кино. Вместе с грузинской телекомпанией «Имеди» – у них вино в эфире можно. Это мой авторский фильм – именно как любитель, я осенью объезжал хозяйство за хозяйством. Называется IN QVEVRI VERITAS, будет готов к маю.

– Вы даже вписались в винодельческий производственный цикл: осенью вместе с виноделами работали над урожаем, а весной одновременно с ними представите новый продукт... Позвольте напоследок задать Вам экзистенциальный вопрос: Вам случается пить одному?

– Конечно, временами пью один – особенно в командировках. Ланч между делами –и тогда бокал какого-то базового бургундского. Но если выбираешь бутылку, то ее хочется обсуждать. А если долгая трапеза, то важен выбор вина шаг за шагом. Это, конечно, уже вечером. Вот, кстати, тогда часто бывает, что первое – оранжевое, а потом, например, Этна Россо или ещё что-то в стиле Бургундии. Под, например, соответственно, сырого тунца и утиную грудку. И тут как без собеседника-сотрапезника-собутыльника? Последнего слова многие шугаются, а меня оно веселит :)