Н.А. Добролюбов о проблеме «Россия –Запад»

Н.А. Добролюбов о проблеме «Россия –Запад»

Николай Александрович поднимал проблему "России-Запада" во многих своих заметках и статьях. Посмотрим что он писал в статье "От Москвы до Лейпцига"

«От Москвы до Лейпцига»

Это рецензия Добролюбова на сочинение И. К. Бабста (из «Атенея»), написанное в виде путевых заметок самого публициста, профессора политэкономии Казанского и Московского университетов. В начале 1860-х Бабст перешёл на сторону буржуазного либерализма, и данная книга очерков обнажила его свободные иллюзии, слепую веру в буржуазное устройство.

Не без оснований Добролюбов называет автора очень умелым адвокатом того дела, за которое взялся,— на каждой странице, в каждой своей истории, в каждом замечании он стремится напомнить, насколько сильно Россию XIXвека опередила Европа; в каждом городке находит полезное, необходимое стране учреждение, которого на Родине не было и ещё долгое время быть не могло.

По любому замеченному расхождению с российским укладом он представляет такие мысли и соображения, что становится ясно—«если уж Европа гниёт, то наше процветание придётся назвать плесенью».

Кстати, о гниении. Свою статью Добролюбов начинает с описания двух контрастирующих либеральных течений политической мысли, имеющих место в Российской Империи XIXвека: славянофилов и западников. Каждая из них имеет своё мнение по вопросу о том, каким образом соотносятся русская и западная цивилизации, каково отношение нашего народа к Западу. Первые выражают свои убеждения формулой: "Россия цветёт, а Запад гниет", их идеологическое осмысление общественного строя говорит о том, что Россия слишком самобытная страна, чтобы она шла дальше по тропинке, некогда протоптанной другими народами.

Уникальность исторического пути своей страны им виделась в крепости сословного строя, существовании сельской общины, в православной религии, в отсутствии классовой борьбы. Россия у них должна была стать объединительницей всего славянства под эгидой православной монархии.
В ответ этой великой партии вторые (западники), по идее, должны были заявить: «Россия гниёт, а Запад цветёт», но этого не произошло по причине того, что, несмотря на своё видение положения России на мировой арене, никто не лишен присущего каждому российскому гражданину сильнейшего патриотического чувства.

Эта партия останавливается на более основательных и умеренных формулировках:«Каждый народ проходит известный путь исторического развития; Запад вступил на этот путь раньше, мы позже; нам остается еще пройти многое, что Западом уже пройдено, и в этом шествии, умудренные чужим опытом, мы должны остеречься от тех падений, которым подверглись народы, шедшие впереди нас».

В отличие от славянофилов, западники русскую самобытность оценивают отсталой. Долгое время Россия, как и другие славянские народы, находилась вне истории. И только реформы Петра вывели Россию из кромешной тьмы в свет, во всемирную историю.

Каждую из двух либеральных партий Добролюбов саркастически называет «великой», тем самым указывая на несуразность их идеологий. И.К. Бабст принадлежал ко второй из этих двух партий и его записки — этому подтверждение. Записки эти наполнены указаниями на хорошие черты западной жизни, от которых Российская Империя еще была далека.

Ему была противна та часть русских учёных, которая заявляла, что Европа награни бедствия, и в ней уже не осталось живых элементов. Он смеялся над «широкими натурами», презрительно смотрящими на мещанские привычки европейцев, отвечая тем, что эта мещанская Европа смогла добиться того, чего те же широкие натуры не смогли бы достичь при желании.

Путь европейского народа виделся им еще прямее и твёрже, чем прежде, но в этом контексте была выдвинута очень интересная мысль: продвижение европейского народа было недостаточно стремительным по причине того, что он пытался добиться изменения ситуации разом, незамедлительно. Но затем Запад понял, что прогресс должен идти медленными шагами, а совершенствовать надо понемножку. Получается, что и сам Бабст дошёл до того, что ни одно преобразование не может принести свой эффект сразу, в короткий срок, и России так же нужно время, может, чуть больше, чем остальным странам.

При сложившемся направлении истории человечества нет и не может быть совершенно правильного, логичного, справедливого и прямого продвижения ни для одного из народов мира. Ошибки, отклонения, перерывы и застои жизненно необходимы. Добролюбов связывает это с тем, что история никогда не создавалась совокупностью сил всего народа, власть за исход того или иного события всегда находилась в руках у малой высшей части общества, которая далеко не всегда действовала в соответствии с действительно полезной для хода истории государства справедливостью и разумностью (речь об политических деятелях, учёных, мыслителях, духовных предводителях).

Именно поэтому прогресс всегда во всех народах имел частный характер, а не всеобщий, улучшения в одной сфере жизнедеятельности сопровождались ухудшениями в другой. Изменения внутри последних переходили на следующие по цепочке инстанции, и таким образом, в том или ином плане благодеяния прогресса распространялись на все сферы общества по эффекту кругов на воде.

В записках Бабст приводит: стремление европейской городской общины отобрать часть благ у феодалов в итоге удовлетворилось за счёт прав народа, который и без того был стеснён. Следовательно, рабочий народ начала XIXвека оказался под двумя гнётами сразу: и старого феодализма, еще существующего здесь под разными названиями, и мещанства, держащего в своих руках промышленную область. Это спровоцировало новые волнения, новую борьбу, повторяя явления прежних. В связи с этим Добролюбов задается справедливым вопросом: способны ли воспеваемые автором гласность, образованность, сила общественного мнения Европу спасти от этой борьбы? В своей статье Добролюбов доказывает отсутствие реальной ценности каждого из этих трёх институтов общественности для европейского движения.

  • О просвещении

Развитие просвещения в эксплуатирующих классах менял лишь форму эксплуатации, делал ее более гибкой, тонкой, но сущность оставалась та же, и принцип эксплуатации оставался основанием всех отношений в обществе. Об этом говорят многие факты необеспеченности прав рабочих классов, запечатлённые Бабстом. К примеру, от знакомого Генриха он узнает о беспокойстве между рабочими одной фабрики в городе Бреславль.

Требования были просты – повышение заработной платы, однако в ответ на этот протест был отправлен кирасир, который силой разогнал всех по местам и заставил вернуться на прежних условиях. Но проблема в том, что работники не собирались бунтовать, бесчинствовать и вредить окружающим, они лишь отказывались работать определённых условиях. И какое тогда право имело самое свободное государствозаставлять их работать за низкую плату против воли? Почему никогда не применялась военная сила против предпринимателей, отказывающихся поднимать заработную плату?

Возможно, последнее навредит экономике, но в такой ситуации все преимущества свободы промышленности сходят на нет. Отсюда выходит, что в восхваляемом современном Бабсту европейском обществе «не выдохлась ещё старая феодальная закваска», а значит, и привычка видеть в человеке подвластного, служащего.
Еще один промах германского устройства конца XIXвека— отношение больших фабрик с ремесленным производством и цеховым устройством. Промыслы стеснялись всё больше и больше, несмотря на то, что крепостное право было отменено, остальные отрасли народной промышленности остались в плачевном состоянии. Политику Германии называли образцом свободного развития мелкой промышленности, однако Добролюбов не видел в ней ничего, кроме создания препятствия и затруднений на этом пути.

  • Об образовании

Об образовании Бабст говорит особенно много. Чего бы он ни касался, о чем бы ни говорил, приходит всегда к одному и тому же — без грамотности и образования ничего добиться нельзя. Он глубоко изучил специфику образовательного института в Европе, любое различие с русским волнует его. Он замечает, что другое не только отношение к образованию и просвещению в общем, отличны и отношения внутри самого аппарата.

Чиновничество впиталось во все стороны педагогической и образовательной жизни в России XIXвека. Он пишет, что из русских гимназий не уходит ощущение постоянного военного положения: куда больше внимания отдается чистоте формы учеников, наказаниям дерущихся, сечениям по субботам, чем учёбе как таковой. Образованию и просветительству не остаётся места. После огромного количества совершённых реформ, перемен, изменений в образовательном устройстве, по мнению Добролюбова, всё осталось на уровне XVIIвека. Причина в том, что менять нужно не верхушку, а самую основу – отношение к государственной власти.

  • Сила общественного мнения

Сила общественного мнения так же ставится критиком под сомнение. В реальности, в Европе она равна не общественному убеждению всей нации, а мнению высшего сословия, иногда многочисленного, но всегда корыстного. И последнее, само склонное к эксплуатации народной массы, даже заинтересовано в лишении ее прав, свобод и голоса. Получается, что внешне конфликтующие грубый произвол и просвещенный капитал сплачиваются против общего врага – рабочего класса, вечно требующего своих прав. Поэтому остатки феодализма,– насилие, грабёж, произвол – ещё были живы к концу XIX века в Западной Европе.

И Добролюбов задается вопросами: могло ли общественное мнение действительно поддержать кирасирское решение экономических вопросов, одобрить стеснения цехов или выступить за теснение университетов? При этом, критик отмечал, что пролетарий понимал своё положение лучше любого учёного– его голова чиста от необоснованных надежд о счастливом будущем, он способен сделать правильный вывод, найти, где правда, где ложь, кто верен, а кто предатель.

Добролюбов замечает, что европейцам, так же как и русским присуще желание любыми способами и средствами помочь, «замазать трещину хоть на короткое время», преодолеть препятствие хоть наполовину, а затем надеяться на чудо, совершаемое по законам прогресса. Такая траектория действий используется всеми народами, и именно она является причиной большинства их неудач.

Россия «hat eine große Zukunft» не меньше, чем Европа. Для того чтобы достичь того места, на котором стоит сейчас Запад, ей предстоит проделать немалый путь. В рамках своей работы Добролюбов множество раз наводит на одну и ту же мысль— мы должны держаться той же тропы, сменяя траектории и направления только для избегания ошибок, допущенных вследствие ложного понимания прогресса Европой. Россия должна уберечься от заблуждений, увернуться от всего вредного и губительного в европейской истории. Такой способ достижения вершин и Басбстом, и Добролюбовым видится единственным возможным.

Таких людей, как Бабст Добролюбов называет энергетическими источниками; своими замечаниями и указаниями на иностранную, другую жизнь он пробуждает нас от лени и побуждает к действию. Бесспорно, такие сочинения, такие мысли - полезны, однако критик подчеркивает, — европейский уклад не может выступать полным идеалом, так как и того, что уже сделано там - недостаточно.

интересное История публицистика журналистика политика

Abrakadabra

27 мар 2019 в 22:32

Похожие материалы
Оставить комментарий
Комментарии (4)
Ekaterinka23

28 мар 2019 в 0:15

ой, проблема стара как мир
Ksushe4ka

28 мар 2019 в 13:04

интересно, разрешится ли она когда-нибудь?
Abrakadabra

28 мар 2019 в 19:29

Ксюшечка, есть вечные вопросы, такие, как этот;)
Chifffa

29 мар 2019 в 18:58

У него есть ещё парочка неплохих статей на эту тему, напишите про них тоже :)