Статья 159 часть 4 УК РФ: «Ты виноват уж в том, что ты предприниматель!»

Защищать предпринимателей в сфере строительства - это особый квест. Слишком много намешано в тех уголовных делах, которые попадают к нам: интересантов в виде рейдеров, хитрых и жадных чиновников, недобросовестных правоохранителей, дольщиков, реально пострадавших и "профессиональных".

Обсудили с главредом "Строительства" Ларисой Поршневой, как справляемся, в чем особенность давления силовиков на застройщиков и что дальше в #защитабизнеса

Каждый день новостная лента приносит очередное известие о том, что за мошенничество арестован чиновник, строитель, производитель, поставщик… Статья 159 часть 4 УК РФ стала для следственных органов той волшебной палочкой, с помощью которой они тысячи предпринимателей отправляют в СИЗО, разоряя, закрывая их бизнес. Отправляют противозаконно. Есть ли возможность с этим бороться?

- Александр Александрович, прежде всего, хотелось бы осознать масштаб незаконного преследования наших предпринимателей по части 4 статьи 159 УК РФ «мошенничество». На одной из пресс-конференций вы приводили цифры, что по этой статье незаконно возбуждены тысячи дел и сидит огромное количество бизнесменов.

- Сразу оговорюсь, мы можем оценивать количество таких дел исключительно на основе обращений в Ассоциацию защиты бизнеса или в ЦОП «Бизнес против коррупции». Нужно сказать, что год от года ситуация не меняется, то есть предпринимателей за экономическую деятельность как сажали, так, несмотря на позицию Президента Владимира Путина, и сажают. Более того, делают это, откровенно нарушая закон и разъяснение Пленума Президиума Верховного Суда. При этом мы видим то всплеск, то спад в количестве обращений к нам за защитой. Связано это во многом с информационным фоном: допустим, выходит информация, что задержан предприниматель, вернувшийся в Россию по списку Титова. Журналисты об этом много и активно пишут. А вот то, что его через неделю отпустили, а тех людей, которые сфабриковали его дело, задержали – это не написали. И люди думают: если даже человек по списку Титова задержан, значит, безнадежно – и перестают к нам обращаться. Но как только мы добиваемся освобождения нескольких предпринимателей, и об это напишет пресса - к нам тут же идет вал обращений.

Поэтому, действительно, можно говорить о тысячах таких случаев, хотя многие мои коллеги в правозащитной среде считают, что речь идет, скорее, о десятках тысяч дел. Но ведь не все предприниматели к нам обращаются, не все хотят предавать гласности свои проблемы, потому что большинство из них как решали на местах свои проблемы, пытаясь как-то разрулить их по-тихому, договориться или дать какие-то «благодарности», так и решают. А потом оказываются в суде, все проигрывают и понимают, что их везде обманули – тогда и обращаются к Борису Титову. Но драгоценное время уже потеряно.

- Вы упомянули, что вопреки законодательству и разъяснениям Верховного Суда наши правоохранительные органы продолжают сажать предпринимателей, поскольку нашли для себя лазейку в ст. 159 часть 4, когда объявляют экономическую деятельность, за которую нельзя арестовывать, мошенничеством. Как же это происходит?

- Это происходит потому, что в нашей правовой системе нет официального документа – заключения от бизнес-омбудсмена или центра «Бизнес против коррупции» о том, что деятельность, за которую пытаются арестовать бизнесменов, является предпринимательством. Такое заключение могли бы давать специалисты на основе дискуссии с теми же следователями, это могло бы быть предварительное экспертное заседание, на котором представлялись бы и позиции следователей, и позиции защитников бизнеса. Но поскольку такого института, дающего заключения, не существует, происходит сознательная подмена понятий с целью посадить человека как мошенника. Фактически 80% всех обращений к нам – это незаконное возбуждение дела по ст. 159, ч.4.

- По этой статье возбуждается много дел, когда речь идет о работе с бюджетными средствами. То есть полное ощущение, что с государством предпринимателю лучше не связываться. Это действительно так?

- Не всегда, хотя таких дел много. Но во всех случаях следствие даже не пытается доказать умысел, то есть оно исходит из того, что предприниматель, начиная очередной проект, заведомо замыслил и подготовился к преступлению, создал фиктивную компанию без цели выполнять какие-то работы, например, строить бюджетный объект, и тихо вывел бюджетные средства. А на самом деле, это очень важный фактор, с которым работают наши эксперты, - понять, действительно, был ли умысел на совершение преступления.

То есть, если застройщик до этого успешно строил жилье, дольщики его вовремя получали, но в какой-то момент из-за кризиса или неудачного финансового решения он не смог достроить очередной объект, ему, вместо того, чтобы помочь и добавить 10-15% средств с помощью кредитов, предъявляют обвинение в мошенничестве, сажают, дом остается недостроенным, без документов, а дольщики без квартир. А потом этот дом с криками и стонами достраивают за счет денег налогоплательщиков, увеличивая первоначальную стоимость в несколько раз. И везде ситуация одна и та же, потому что умысел никто не исследует, никто не принимает во внимание, что перед этим человек многие годы успешно работал и является предпринимателем. Это фундаментальная проблема, и пока мы ее не решим, ничего не изменится.

- У меня такое ощущение, что наши предприниматели становятся виноватыми и потенциальными обвиняемыми ровно в тот момент, когда они решили начать хоть какой-то свой бизнес. То есть их наши органы воспринимают как заведомо виновных.

- «Ты виноват уж в том, что хочется мне кушать»! Вы правы. Смысл в том, что следователь может признать предпринимателя виновным даже в той ситуации, когда все суды признают, что предприниматель прав. Я это испытал на себе, когда все суды, вплоть до Верховного, признали, что я был прав, но следователь решил, что Верховный Суд ему не указ, и посчитал, что получение моей компанией денежных средств является мошенничеством. Потребовалось два года доказываний, 9 месяцев в СИЗО и вмешательство Бориса Титова, чтобы это все прекратить. Я добился оправдательного приговора, получил право на реабилитацию, но фирму не вернешь, время, проведенное в СИЗО, потеряно для семьи и для детей – а следователь как работал, так и работает.

То есть еще один фактор – это безнаказанность следователей, они могут сфабриковать дело, а если оно разваливается, потом развести руками и сказать: «Ну, так получилось!». К сожалению, люди, находящиеся в этой системе, повязаны многими историями, друг про друга очень много знают и все занимаются взаимным покрывательством без всякой ответственности за незаконное уголовное преследование. Статьи, предусматривающие ответственность следователей за незаконное преследование, не работают – это факт. Таким образом, можно выделить две проблемы. Первая – передергивание экономических споров в уголовную плоскость, как следствие - отсутствие фиксации предпринимательской составляющей и использование «резиновой» 159 статьи. Второе – это отсутствие ответственности лиц, которые занимаются фабрикацией дел.

- Это пробел законодательства или эксцесс исполнителя?

- Нет, это не пробел законодательства – законы у нас достаточно неплохие. Самая основная проблема в том, что это покрывательство происходит при молчаливом согласии и участии в этом судьи. Судейский корпус у нас по факту является одним из инструментов взаимного покрывательства, и принцип объективности в российских судах серьезно подорван. Очень редко судья позволяет себе вынести оправдательный приговор – 99,8% всех приговоров обвинительные. Видя это, следователь понимает, что ему достаточно вбросить дело в суд – и оно пойдет дальше. Прокурор понимает, что человек уже просидел какое-то количество времени в СИЗО, и поэтому будет доказывать, что все было не зря, что состав преступления есть.

Поэтому предприниматель в любом случае будет признан виновным, и люди, которые оказались в лапах этой машины, мечтают не об оправдании, а чтобы выйти по отсиженному сроку. На оправдательный приговор в российской юрисдикции не рассчитывают даже адвокаты. Это происходит потому, что судебная система фактически не является независимой. Принцип разделения властей нарушен, и все вытекающие последствия- отсюда. Глобально нужно решить только одну проблему – это качество и независимость судов.

- Но ведь судья должен отвечать за свои решения?

- По закону у нас суд независим, и судья не несет ответственности ни за неверные приговоры, ни за судебные ошибки. Случаи, когда судей привлекали к какой-то ответственности за заведомо неправосудные решения, крайне редки. Так что, даже если судья ошибется, максимум, чего он лишится - это некоторых привилегий и большой пенсии. Рядовому гражданину это может показаться очень страшно – лишиться пенсии в 100 тысяч рублей и прочих пожизненных благ, но на самом деле, учитывая, как и в каких особняках живут многие судьи, становится очевидно, что эти потери для них не представляют особой ценности.

Поэтому фундаментально нужно менять ситуацию с судами, и после этого следователи изменятся сами собой. Потому что люди, фабрикующие дела и обвинение, будут знать, что они не прикрыты, и не пойдут на сделки, в том числе коммерческие, когда дело фабрикуется в интересах какого-то заявителя на «возмездной» основе.

- Вообще, картина, которую вы рисуете, супербезнадежная. Если предприниматель попадает в жернова этой системы – вырваться оттуда невозможно. А ведь, как правило, неудачи в бизнесе – это, по большей части, просто экономический просчет. Ведь мало кто открывает бизнес для того, чтобы украсть и убежать…

- В этом случае и бизнес открывать не нужно – есть подставные фирмы и подставные люди. Как правило, предприниматели просто могут не в полной мере учесть экономические риски, недооценить последствия кризиса, не рассчитать собственные силы. Сейчас, в постковидную ситуацию, мы будем разгребать очень много новых дел. А если еще добавится расширение 159 статьи УК по мошенничеству в налоговой сфере – тогда вообще придется тяжко.

Мы уже сейчас создали группу, которая будет заниматься защитой арестованных по этой статье женщин – потому что, по моим расчетам, количество женщин, против которых будут возбуждены уголовные дела, возрастет в последующие годы очень сильно. Из-за грядущих изменений в законодательстве под арест попадают бухгалтера, а это сплошь женщины. И поэтому я инициировал вопрос о недопустимости задержания беременных женщин – эти вещи нам приходится учитывать уже сейчас.

- Есть ощущение, что больше всего по ст. 159 задерживаются строители, а также чиновники, которые имели дело с бюджетными стройками.

- Что касается строителей – да, их очень много, а чиновники – нет. Для нас определенным маркером таких дел является тот факт, что строитель, который исполнял госзаказ, сидит, а чиновник, который подписывал все акты, на свободе. И когда предпринимателя обвиняют в сговоре, сразу возникает вопрос – а где же тогда чиновник? Да, строители сегодня находятся в группе риска, их очень много обращается в Ассоциацию защиты бизнеса и к Борису Титову. Как правило, эти дела связаны с затягиваем строительства домов и обманутыми дольщиками. И тут мы находимся в непростой ситуации: с одной стороны, дольщики – это наши потенциальные избиратели, поскольку Ассоциация защиты бизнеса – это подразделение «Партии Роста». А с другой стороны, необходимо защищать предпринимателя, понимая, что в данном случае его права нарушены.

Я в этой ситуации всегда говорю: скажите, дольщики, вам что важнее – чтобы вашего «негодяя-застройщика» задержали, хотя он до этого 20 лет успешно строил дома, или чтобы он достроил ваш дом? Как только его закроют, вам что, легче станет? Намного лучше, когда человек заинтересован в том, чтобы завершить свой проект. Если он никуда не убежал, деньги не вывел, пытается что-то сделать – разве он жулик? Мы же каждое дело изучаем очень тщательно, потому что понимаем, что там могут быть нарушены интересы большого количества людей, в том числе и предпринимателей-субподрядчиков.

То есть рисков в этом бизнесе стало очень много, и с ними нужно что-то делать, особенно, если строятся большие объекты с сотнями субподрядчиков. Мы нашли правильное, на мой взгляд, решение, которое прикрывает часть рисков. Это ПКИ – программа, которая позволяет видеть всех подрядчиков и субподрядчиков «до седьмого колена» в режиме онлайн. Сейчас очень многие предприниматели боятся, что их субподрядчики окажутся нарушителями закона, а генеральному подрядчику потом за это отвечать, причем рублем. Программа ПКИ дает руководителю, заказчику, застройщику полную картину того, что происходит у их субподрядчиков: как они работают, какой объем выполнен, как идет закупка материалов и так далее. Если бы крупные компании – застройщики и подрядчики, особенно по государственным контрактам, использовали эту программу, у них, да и у чиновников по этому поводу голова болела бы меньше.

- Вы упомянули, что бывают еще и заказные дела…

- Не то что бывают – мы сталкиваемся именно с такими. Я бы сказал, что в числе наших дел иногда бывают незаказные…

- Хорошее уточнение! Я с этой проблемой столкнулась в связи с делом московского застройщика Константина Ремизова, о котором мы неоднократно писали. Это абсолютно заказное дело шито белыми нитками, все нарушения очевидны, но оно все равно идет, а застройщик сидит в СИЗО. Это исключение, или большинство дел такие?

- Очень часто бывает, что дело возбуждено при чьем-то очень серьезном участии и давлении, потом заказчик этого дела отступает, теряет интерес или сам попадает под следствие – а дело продолжает идти. Я в СИЗО находился с человеком, который строил объекты по заказу «Олимпстроя», и люди, которые заказали против него уголовное преследование, частью уже даже покончили с собой. Мой коллега думал, что теперь-то его точно освободят, потому что генерал, который оказывал давление на следствие, выпрыгнул в окно. Но система работает по инерции, и 63-летнему строителю дали 4 года 2 месяца за преступление, которого вообще не было.

Что касается Константина Ремизова, мы по этому делу проводили очень обширное исследование. Все эксперты сошлись во мнении, что это преследование носит явно заказной характер, что дело относится к сфере экономической деятельности. На все суды по этому делу ходят наши специалисты – и чтобы поддержать Константина, и в надежде, что их суд вызовет и допросит. Я лично ходил на несколько судов, чтобы документально подтвердить, что дело относится к сфере предпринимательства, а не мошенничества. Но никому не интересен этот вопрос, хотя он очевиден уже даже судьям. Тем не менее Константин продолжает находиться в СИЗО, а другие строители, которые его знают, не могут понять, как же так: человек построил огромное количество жилья, отличные проекты, очень эффективные – и сидит. И как остальным строителям быть дальше?

- Я думаю, что очень многие предприниматели, занятые строительством, видя такой беспредел, в следующий раз подумают – а нужно ли дальше этим бизнесом заниматься? Ведь в какой-то момент можно попасть в жернова этой машины и выбраться оттуда невозможно.

- У меня в Ассоциации защиты бизнеса есть заместитель по строительству Елена Киселева – она попала под уголовное преследование и по идее должна была после прекращения дела все бросить, но она продолжает строить очень красивые дома, не сдается и не собирается никуда уходить с этого рынка. Более того, она помогает нам защищать предпринимателей в сфере строительства – уникальная, боевая женщина!

- Сейчас «Партия роста» повышает свою активность, идет на региональные выборы, в следующем году – на федеральные. Защита предпринимателей – это один из приоритетов вашей партии? Вы будете говорить об этом во время избирательной кампании?

- Мы не просто будем говорить, мы будем это делать – потому что никакой другой защиты у наших предпринимателей не осталось. Предприниматели не могут повлиять на принятие ни одного закона, потому что законопроекты пишутся под влиянием различных групп интересов. Дальше закон попадает в профильный комитет Госдумы – а он целиком состоит из лиц, контролируемых «Единой Россией». Депутаты получают указание, что поддерживать, что нет, вносят правки – и этот законопроект уходит дальше, на единогласное голосование. И сломать этот механизм извне невозможно.

Для чего мы пошли в политику? Потому что, если так будет продолжаться дальше, мы не сможем защитить предпринимателей. Нужно вносить изменения в законодательство о бизнес-омбудсмене, чтобы оно позволяло реально защищать предпринимателей. Этот разговор идет годами, люди ждут, а у нас этой возможности до сих пор нет. И сейчас нам нужно пробиться и доказать свою позицию сначала на муниципальных и региональных, а потом и на федеральных выборах. Это еще один очень важный инструмент защиты и бизнеса, и граждан. Успешный бизнес – это рабочие места, это экономика, это наша страна, и мы в нее верим.

http://ancb.ru/publication/read/9997