Теневые резервы

Любая экономика – двойная реальность. Есть ее официальный корпус, измеряемый, всем видимый. Можно им гордиться или над ним печалиться. И есть еще подводная часть, неформальная. Иногда именно она держит экономику на плаву. По разным оценкам, ее доля в ВВП России от 20-25% до 40%. Неформальная – значит, нет налогов, нет пенсий, нет социальной помощи, но есть рабочие руки, есть те, кто готов платить наличными, и еще есть свое личное хозяйство и плоды его. До 20-25 млн чел. работают неформально, в бюджетах их семей есть заработки (на полный или частичный рабочий день), не связанные с официальными контрактами.

А с какой стати? Разве мы в Латинской Америке или в глубинах Азии? Ответ – низкобюджетная модель семьи в российских регионах, в средних и малых поселениях, где мало официальных рабочих мест, очень похожа на такие же семьи в других развивающихся экономиках. «Сады и огороды», серый сектор – сильнейшие социальные амортизаторы, смягчающие удары кризисов (у нас они бывают 1-2 раза в 5-10 лет) и тяготы повседневного бытия, в котором мало денег. А как иначе прожить? Среднедушевые денежные доходы в Москве (75,3 тыс. руб. в месяц в 2020 году) больше региональных в 2-4 раза.

Скажем, для Владимирской области (25,7 тыс. руб.) – в 2,9 раза. А цены ниже во столько же раз? Ответ – нет. Стоимость минимального набора продуктов питания в Москве – 5,4 тыс. руб., во Владимирской области – 4,4 тыс. руб., всего лишь на 19% ниже (Росстат, 2020 г.). Цены почти московские. И так – повсеместно. Но, если цены держатся на «почти московском» уровне, не падают в 2-3 раза ниже Москвы, то есть, наверное, какие-то скрытые доходы (денежные или в натуре), восполняющие такой дефицит средств. Нам трудно смириться с этими цифрами. Личный опыт многих из нас просто кричит, что за 4-5 тыс. руб. не пропитаться, а такие доходы – «средняя температура по больнице». Но нам важно, что виден разрыв между низкими доходами и высокими ценами. Этот разрыв заполнен «серой экономикой», ставшей подспорьем для больше чем 100 млн чел., живущих в малых и средних поселениях.

А что говорят социологи? Скажем спасибо научной школе ВШЭ (Ю. Плюснин, С. Кордонский). Ниже – их данные из 16 экспедиций в 2015-2019 годах в «глубинную Россию» (53-70 млн чел., около 1500 местных обществ, выборка из 144 поселений по всей территории России). До двух третей взрослого населения провинции участвует примерно в 130 промыслах. В малом бизнесе и индивидуальном предпринимательстве в малых городах, по наблюдениям, доходы от теневой деятельности до 5 раз больше официальных, число «теневиков» – в 3-5 раз больше, чем тех, кто зарегистрировался (Ю. Плюснин).

«Гаражная экономика», мануфактуры, кустари, домашние промыслы, массовое отходничество (вахты, крупные города) – все цветет. Больше 60% промыслов – архаические. Доходы от промыслов могут быть с кратным, даже многократным рычагом по отношению к официальным (Ю. Плюснин). Промысловый доход получают до 10% населения страны, «криминальные промыслы», маргинальные субкультуры (включая и крупные города) – до 12% (С. Кордонский). Все это – оценки, благодаря труду социологов, которые еще раз ставят вопрос: что за экономика, в которой мы живем?

Эта картина замечательно согласуется со статистикой. Скажем, на все 146 млн чел., живущих в России, в 2017 г. произвели 104 млн пар обуви (любой), в 2020 г. – 93 млн пар. Меньше, чем по одной паре на любого из нас от мала до велика. Или чулочки-носочки (любые). В 2017 г. произведено 211 млн пар, в 2020 г. – 187 млн пар, или по 1,3 пары на каждого россиянина. Посуда (фарфор и керамика) в 2017 г. – 45,7 млн шт., в 2020 г. – 12,9 млн шт., по одной штуке любой посудины на 11 человек, живущих в России (Росстат, ЕМИСС). Таких примеров – множество. Во многом дефициты замещаются импортом. Но еще и серой экономикой, заполняющей бесчисленные пустые продуктовые ниши производства, учтенного официальной статистикой.

Что-то похожее мы найдем в Бразилии (доля «тени» в ВВП – 34%), Египте (31%), Турции (29%), в Малайзии (28%), в постсоветских странах. В развитых доля «тени» – от 5 до 10-15%. В Нигерии – больше 50%. Россия – 36% ВВП (2017, Medina, Schneider, CES, IMF).

Эта картина полностью укладывается в понимание того, что мы – «развивающиеся», что нам нужна новая индустриализация, охватывающая не только «последний крик» технологий, но и производство самых простых вещей. Вытеснить серую экономику – это значит не только ужесточить контроль за наличными, за «серой» зарплатой, за платежами через банки. В Москве и крупных городах это еще возможно. Но на всей огромной территории страны, в «провинции» невозможно поставить под контроль миллиарды сделок, проходящих без налогов, за наличные или натуру. Эти сделки – спасение, когда семьям плохо. Мы достигли пределов контроля, он избыточен, лишает тайны частной жизни, дестимулирует.

Самый лучший способ убить «тень» – не ужесточения, а превращение нас в развитую экономику, с ВВП на душу населения по номиналу не менее 20-22 тыс. долл. Сегодня имеем 10 тыс. долл. (2020 г., МВФ), еще недавно – 15 тыс. долл. (2013 г.). Возможно ли это? Чехия – 22,6 тыс. долл., Эстония – 23,3, Латвия – 17,6, Литва - 19,9, Словакия – 19,1, Словения – 25,2, Израиль – 43,7. Все эти страны (кроме Израиля) вышли из советской системы XX века. Доля русскоязычных в Израиле – до 15-20%. Мы обладаем великолепным человеческим капиталом, чтобы стать развитой страной – упорным, способным выживать в самых трудных условиях. Больше стимулов, а не «Большой Брат» – и народ сам все сделает.