Время – странное создание: то оно кусает тебя за ноги, то еле течет

Время – странное создание: то оно кусает тебя за ноги, то еле течет, и ты пытаешься пнуть его: «Скорей, скорей!» Кажется, что оно подчиняется тебе, и ты ему тогда торжественно велишь: «Я проснусь в четыре часа ночи!» И, действительно, чудо совершается, в тебе срабатывает часовой механизм, и ты идешь к стеклу и видишь еще высокую луну.

Вот это чудо превращения твоих команд в сознание, в то, что из бессознательного небытия ты вновь пробуждаешься, как по команде, к жизни, вселяет надежду, что ты можешь хотя бы как-то управлять временем. И хотя идет время и один ландшафт сменяется другим, все-таки кажется, что, если думать о времени как о бесконечном и не ставить в нем границы, ты можешь действовать, как бесконечно юное создание или хотя бы зрелое, но в том возрасте, когда все горит под ногами.

И действительно, все горит, все просто должно пылать в чуде превращения энергии в слова, дела, людей, в мелькающие расстояния, просто в бесконечное движение.

Но это значит только одно. Что как-то вечером, когда бредешь по пылающим московским улицам, пытаясь проникнуть в будущее, нужно просто сказать себе:

– Все будет длиться.

Да что там – сказать. Надеть на себя вечное время, как теплую морскую воду, в которой ты плотно сжат, как губами, и двигаться, временами выныривая на поверхность.

Не ставить себе временных пределов. Не привязываться к датам. Никогда не отмерять себя временем, бывшим и будущим. Располагать горизонтом, вечно скользящим к краю расплавленного солнца.

– Не назначайте себе и своим делам пределы, – так говорит серенький московский денек, еще не успевший подойти к черте сумерек.