Глупо власти вот так уходить

Глупо власти вот так уходить. Отчего? От идиотизма, от бесчеловечности, от узкого сознания, от преувеличенного самомнения, от неверных ценностей и слабости и, в конечном счете, от нелюбви.

Петроград – Москва зимы – весны 1917 года. «Толпы праздношатающихся обывателей» как главные действующие лица. Самозаводящиеся толпы. «Опрокидывание трамваев сопровождалось веселыми криками». «Толпа распалилась… Коротко размахивая, треснул одним поленьем в окно, другим в вывеску, третьим – в стеклянную дверь».

Жизнь движется слухами. И страхами. Слухи: исчезнет хлеб. Взрослым будут отпускать по фунту хлеба в день (410 г), малолетним – половину. Будут покушения. Будет террор, как в 1905 году. Поставки на фронт – гнилые, интенданты – воры.

Особенный ужас среди обывателей – вдруг появившиеся белые кресты на дверях. «Проснувшись утром и выйдя из квартир, жильцы вдруг увидели, что они кем-то “отмечены”». Вину возложили на некую тайную организацию «мстителей». С марта – «новый, революционный вид грабежа под видом обыска». Хозяев, чтобы не мешали осмотру квартиры, запирали в ванной комнате.

«Наиболее привлекательными для разгрома были не хлебные лавки», а винные. Ювелирные были разграблены сразу. «Уголовные, освобожденные вчера из тюрем, вместе с политическими, перемешавшись с черной сотней, стоят во главе громил, грабят, поджигают».

«Выслеживание полицейских, городовых и прочих чинов превратилось в некую азартную охоту, сопровождавшуюся улюлюканьем». «Никто не сомневался в существовании тайников с пулеметами и патронами» на крышах и чердаках. «27 февраля толпа пыталась взять приступом Мариинский театр, под крышей которого ясно видели торчащие дула пулеметов» (это были концы вентиляционных труб)».

«28 февраля… Мы сидели все в столовой, когда вдруг совсем близко застрекотали пулеметы. Это началось часов в 5. Оказывается, пулемет и на нашей крыше, и на доме напротив, да и все ближайшие к нам (к Думе) дома в пулеметах… С вокзала к нам Боря полз 5 часов. Пулеметы со всех крыш. Раза три он прятался, ложился в снег, за какие-то заборы (даже на Кирочной), путаясь в шубе».

«3 марта… На Невском сламывали отовсюду орлов, очень мирно, дворники подметали, мальчишки крылья таскали, крича: «Вот крылышко на обед».

Число душевнобольных возросло в пятьдесят раз (поступления в лечебницы). Новый вид расстройства психики – профессора его назвали «революционным психозом». «На улицах Петрограда… много помешанных. Эти несчастные помешались под влиянием последних событий. Они бродят по улицам и никого не трогают, у них, главным образом, тихое помешательство».

Слухи о новой секретной организации – о «черных автомобилях», которые якобы появлялись по ночам в разных частях города и расстреливали обывателей и милиционеров». Большое количество порнографических открыток и пьес. Якобы стаи бешеных собак, которые «сошли с ума».

И, наконец, «даже респектабельные представители среднего класса держали в руках ружья, а у детей карманы были набиты патронами».

«29 октября (1917)… Петербург, – просто жители, – угрюмо и озлобленно молчит, нахмуренный, как октябрь. О, какие противные, черные, страшные и стыдные дни!».

Из книги «Правила неосторожного обращения с государством» https://www.labirint.ru/books/739543
электронная, аудио-
https://www.litres.ru/yakov-mirkin-10789112/pravila-neostorozhnogo-obrascheniya-s-gosudarstvom
Все источники - в книге

Фото: Михаил Бибичков